Сосновый Бор. На ответственном посту

В городском комитете партии

Вхождение в «новый мир»

Переход на работу в аппарат Сосновоборского горкома КПСС поставил передо мной новые задачи. Прежде всего, резко расширялся круг моих обязанностей в качестве второго секретаря горкома, курирующего промышленность города. Даже будучи членом бюро горкома партии, я все равно был связан, как «пуповиной», со своим родным предприятием – Ленинградской АЭС имени В.И. Ленина. Теперь же я попал в «обойму» городского руководства с его ответственностью за состояние дел в городской экономике в целом и различных организациях, которые для меня раньше особого интереса не представляли. Работники аппарата горкома партии мне были хорошо известны – особых проблем во взаимоотношениях не предвиделось.

С руководством большинства предприятий и организаций города я также был знаком по рабочим совещаниям и различным совместным мероприятиям. Однако теперь мне предстояло гораздо глубже вникнуть в деятельность новых для меня организаций. Мой приход в горком совпал по времени с серьезными изменениями в политическом и идеологическом курсе партии, проводимым в русле решений июньского (1983 г.) Пленума ЦК КПСС. 

В материалах Пленума отмечалось, что советское общество вступило в исторически длительный этап развитого социализма и находится лишь в начале этого пути. Уровень развития страны представляет собой диалектическое единство как реальных успехов в коммунистическом строительстве, так и еще нерешенных проблем, оставшихся от вчерашнего дня. Это общество, где уже созданы экономическая база, социальная структура и политическая система, соответствующие социалистическим принципам, где социализм развивается на собственной коллективистской основе. Вместе с тем это общество, сталкивающееся с определенными трудностями роста, подтягивающее некоторые отставшие тылы, устраняющее недостатки, связанные и с объективными, и во многом с субъективными причинами. К числу таких недостатков относятся неполадки в хозяйственном механизме, не удовлетворяющая наше социалистическое общество производительность труда, особенно в сельском хозяйстве, недостаточная гражданская зрелость и дисциплинированность части людей. 

Ремарка. Генеральный секретарь ЦК КПСС Юрий Андропов начал «чистку» партийного и государственного аппарата, включая органы безопасности. За пятнадцать месяцев его правления было сменено 18 министров СССР, переизбрано 37 первых секретарей обкомов КПСС. Ю.Андропов стал собирать команду деятелей-сподвижников. Он ввёл в высшее руководство региональных деятелей: М.С. Горбачева, Е.К. Лигачева, В.И. Воротникова, Н.И. Рыжкова, В. М. Чебрикова, Г.А. Алиева, Г.В. Романова и др. В начале 1983 года Ю.Андропов поручил М. Горбачёву и Н. Рыжкову начать подготовку экономической реформы. В ЦК КПСС был создан специальный Экономический отдел, который непосредственно возглавил Н.И. Рыжков. К разработке партийно-государственного курса были привлечены видные учёные: академики А. Аганбегян, Г. Арбатов, Т. Заславская, О. Богомолов, доктора экономических наук Л. Абалкин, Н. Петраков и некоторые другие.
Считаю, — писал Н.И. Рыжков, — что истоки перестройки относятся к началу 83-го года, к тому времени, когда Андропов поручил нам — группе ответственных работников ЦК КПСС, в том числе мне и Горбачеву, подготовить принципиальные предложения по экономической реформе». «Ещё за два года до столь разрекламированного апрельского (1985) Пленума ЦК КПСС, — вспоминает А.И. Лукьянов, — Ю. Андропов пришел к выводу о необходимости разработать программу перестройки управления промышленностью, а затем и всем народным хозяйством. Тогда к этой работе (а она проходила у меня на глазах) были привлечены М. Горбачев, Н. Рыжков, В. Долгих, а также ряд видных представителей науки и производства».
Ю. Андропов не скрывал своего намерения вернуться к позитивным идеям И. Сталина. В ЦК готовили постановление о реабилитации «вождя народов», предполагалось, в частности, переименовать Волгоград в Сталинград. 

Теперь в моем распоряжении был служебный автомобиль «Волга» с обкомовским номером «02-83 лоо», которым могла пользоваться и моя коллега, секретарь горкома по идеологии Маркина Л.М.
Служебный автомобиль приходилось использовать очень часто в поездках по городу и предприятиям. Особенно он был полезен для дальних поездок в Ленинград, которых у меня теперь стало гораздо больше. 

Уже в новом качестве 19 июля 1983 года я принял участие в собрании актива Ленинграда и области, которое проходило в Смольном. На собрании был рассмотрен ход выполнения плана комплексного экономического и социального развития Ленинграда и области за два с половиной года и задачи по завершению плана 1983 г. и одиннадцатой пятилетки в целом.
Перед нами с большой речью выступил первый секретарь Ленинградского ОК КПСС Лев Николаевич Зайков, которого я увидел и услышал здесь впервые. 

На это собрание актива я ехал вместе с первым секретарем горкома Перекрестовым Л.Г. на его служебной машине. Рядом со мной на заднем сидении сидел бригадир монтажников МСУ-90 Герой Социалистического Труда Братков Валентин Николаевич. Несмотря на то, что наши машины с обкомовскими номерами привыкли мчаться по шоссе, не обращая внимания на дорожные знаки, время в пути из Соснового Бора до Смольного, как правило, составляло не менее полутора-двух часов. Периодически у нас завязывались разговоры на различные производственные и житейские темы. В основном, разговор заводил Леонид Георгиевич, который иногда делился интересными историями из своего богатого арсенала руководящей работы. В какой-то момент мой сосед Валентин Братков, очень чутко уловив одну неординарную мысль, прозвучавшую из уст первого секретаря, которую я, между прочим, пропустил мимо своих ушей, повернулся ко мне и покрутил пальцем под своим носом, как бы говоря мне: «мотай на ус, молодой секретарь». Откровенно скажу, я был поражен тем, как простой рабочий-монтажник сумел распознать в словах Перекрестова Л.Г. рациональное зерно, которое могло мне в дальнейшем пригодиться. Думаю, что он был достаточно мудр и опытен, чтобы догадаться о моей дальнейшей судьбе раньше меня самого. 

Практически с самого начала работы в горкоме партии я начал знакомиться с новыми предприятиями и организациями города и, в первую очередь, с Сосновоборским машиностроительным заводом кормоприготовительной техники. Именно здесь в последнее время образовалось достаточно уязвимое для городской экономики место.

Справка. Завод начал свою историю с 60-х годов прошлого века как Калищенский завод металлоконструкций. Завод занимался выпуском металлоконструкций для ЛАЭС и других предприятий страны. В 70-х годах на базе завода металлоконструкций вырос Сосновоборский машиностроительный завод. Его появление было обусловлено возросшей потребностью животноводства страны в кормоприготовительной технике. О важности решения задач, поставленных на высшем государственном уровне, говорит факт создания нового союзного министерства машиностроения для животноводства и кормопроизводства (Минживмаша).
По инициативе Ленинградского обкома КПСС было создано производственное объединение (ЛПО) «Комплекс». В это объединение кроме Калищенского завода металлоконструкций вошли еще два предприятия – в Парголове и Ленинграде. Но ведущим в этом «триумвирате» был коллектив сосновоборских машиностроителей. Именно ему предстояло налаживать выпуск новой продукции, не прекращая ни на один день выполнения прежних заказов. Причем первое время работа должна была выполняться имеющейся пока численностью работающих и на тех же производственных площадях. Необходимые подготовительные работы по перепрофилированию завода были завершены в течение 1974 года, а в начале января 1975 года была изготовлена опытная партия из четырех питателей зеленой массы.
В последующие 5-6 лет были проведены работы по перестройке завода, а по сути, он был отстроен заново. Через несколько лет на предприятии трудилось около двух тысяч рабочих и инженерно-технических работников. В 80-х годах в 10-м микрорайоне города появилась улица Машиностроителей, часть домов этой улицы была заселена работниками машзавода. Работать на заводе стало престижно. Сюда переходили специалисты с других предприятий города, в том числе и с ЛАЭС. В конце 70-х годов на СМЗ был освоен серийный выпуск не только агрегатов для приготовления витаминной муки (АВМ), но и оборудования для накопления кормов (ОНК), комплектов оборудования для приготовления рассыпных кормосмесей (КОРК), питателей зеленой массы, загрузчиков силосных башен и даже камышекосилок. Продукция сосновоборских машиностроителей неоднократно демонстрировалась на ВДНХ, а ее создателям вручались медали выставки и ценные подарки.
В начале 80-х годов у предприятия появился «младший брат» – Сосновоборский опытный специализированный завод. На его коллектив возлагалась двуединая задача: во-первых, непосредственно на месте, в колхозах и совхозах, монтировать оборудование, выпускаемое заводами Минживмаша, а во-вторых, изготовлять образцы новейшей техники, воплощая в металле разработки конструкторов.

Проблемы на СМЗ были обусловлены рядом объективных и субъективных причин и, прежде всего, постоянным дефицитом железнодорожных платформ, необходимых для вывоза продукции с территории завода и низкой пропускной способностью участка железной дороги «Ленинград – ст. Калище». Заведующий промышленно-транспортным отделом горкома партии Е. Шлыков значительную часть своего времени занимался «расшивкой» узких мест с железной дорогой и вопросами поставок нового технологического оборудования на СМЗ, который продолжал активно расширяться. На месте срытых песчаных дюн ударными темпами возводились корпуса площадью в десятки тысяч квадратных метров. Год от года рос станочный парк.

Я также подключился к решению проблем завода. Однажды мне пришлось поехать на ж/д станцию в г. Ломоносов, где я принял участие в работе Всесоюзного селекторного совещания, которое проводил зампред Совмина СССР Г.А. Алиев по вопросам текущего состояния ж/д перевозок народно-хозяйственных грузов в Центре и на Северо-Западе страны. 

Гейдар Алиевич заслушивал поочередно доклады начальников управления железными дорогами и руководителей крупных предприятий, попутно давал указания и отчитывал нерадивых хозяйственников. Хотелось вклиниться в этот разговор и выложить высокому московскому начальнику наши беды, но случай такой мне не представился. Тем не менее, сама атмосфера селекторного совещания и, особенно, «плач Ярославны», доносившийся из разных уст на местах, хорошо дополняли ту, не очень радостную, картину состояния и управляемости нашей экономики, которую я вынес ещё в 1981 году с совещания в ЦК КПСС по атомной энергетике. 

Пришлось решать и вопросы с обеспечением завода кадрами. Для подготовки рабочих массовых профессий в городе ввели в действие базовое СГПТУ №21. Уже с 1 сентября 1982 года здесь стали готовить рабочих-специалистов для СМЗ и других предприятий города. 

В те годы районная газета «Балтийский луч», областные средства массовой информации регулярно публиковали материалы о ходе реконструкции предприятия, о трудовых достижениях коллектива и его лучших людях. 

В книге К. Ренделя «Сосновый Бор» с пафосом говорилось: «Серебристые, похожие на космические ракеты огромные цилиндры грузят на железнодорожные платформы. Маневровый тепловоз подхватывает состав и уводит его к входной стрелке станции Калище. И, провожая взглядом эшелон с готовой продукцией, сосновоборские машиностроители радуются, что техника, которую они выпускают, поможет совхозам и колхозам решить Продовольственную программу в нашей стране…»

Справка. Витаминная травяная мука – важный источник белка, витаминов, аминокислот и минеральных веществ в зимний период. Для приготовления белково-витаминной травяной муки методом искусственной сушки используют высокотемпературные сушильные агрегаты барабанного типа АВМ-0,65, АВМ-1,5 и АВМ-3,0, производительностью 0,65, 1,6 и 3,3 т/час соответственно. Расход топлива составляет 160, 450 и 780 кг/час в зависимости от типа АВМ. Основная продукция завода была очень металлоёмкой и громоздкой – масса АВМ составляла 15, 36 и 70 тонн соответственно, длина – 21, 27 и 46 метров. 

Однако, чем больше я вникал в ситуацию на СМЗ, тем меньше оптимизма по поводу дальнейшей перспективы завода у меня оставалось. Откровенно говоря, мне была не совсем понятна позиция руководства и специалистов Минживмаша. 

Вызывала сомнения сама идея безудержного наращивания производства агрегатов для приготовления витаминной муки и увеличения их единичной мощности, требовавшая больших затрат металла на производство агрегатов, которые, будучи установлены на местах, в свою очередь, нуждались в непрерывных и масштабных поставках сырья (зеленой массы) для их полноценной работы. Насколько экономичным и эффективным окажется их использование сельскохозяйственными предприятиями, было не известно. 

Следующей организацией, с которой мне пришлось ознакомиться более плотно, было Управление военно-строительных частей (УВСЧ). С самого начала на строительстве города и его предприятий, как, впрочем, и на других стройках Минсредмаша, трудился большой отряд военных строителей. Значение военных строителей для Соснового Бора трудно было переоценить: их руками выполнялось около 60 процентов общестроительных и отделочных работ, они составляли большую часть рабочей силы в Северном управлении строительства, без них не обходилось ни одно строительное, монтажное, подсобно-вспомогательное и обслуживающее подразделение. В разгар строительства ЛАЭС общая численность военных строителей достигала 10 тыс. человек. 

Конечно, вся эта масса молодых людей требовала к себе повышенного внимания и заботы. Ведь большинство из них еще не вышло из-под родительской опеки, не имело профессионального обучения и даже среднего образования. Многие из новобранцев, призванные в военно-строительные части из республик Средней Азии, вообще не знали, что такое труд. Для них необходимо было создать нормальные жилищные и бытовые условия, положенные по армейскому уставу, приобщить к военной дисциплине, пройти с ними курс военной подготовки, обучить строительным профессиям, научить производительно работать. Причем такую процедуру приходилось выполнять дважды в год – после каждой демобилизации и прихода нового пополнения. Этим занимались не только офицеры УВСЧ, но и весь линейный и руководящий состав структурных подразделений. 

В один из дней возглавлявший УВСЧ на правах заместителя начальника СУС полковник Белокуров Виктор Павлович пригласил меня посетить ряд своих объектов. Вместе с ним и несколькими другими офицерами мы отправились в расположение войсковых частей. В Северном управлении строительства постоянно функционировал собственный учебный комбинат, укомплектованный опытными преподавателями, кроме того, в каждой войсковой части имелись свои учебные классы, позволявшие проводить занятия в рабочее и внерабочее время. 

Мы осмотрели в одной из войсковых частей недавно построенные новые благоустроенные казармы и учебные классы. Проходя через одно из помещений, которое мне представили как музыкальный класс, я обратил внимание на портрет, висевший на стене и изображавший серьезного господина с длинными, густыми волосами, который мне напомнил кого-то из русских композиторов.
– Это правильно, что в музыкальной комнате поместили портрет композитора, – с умным видом заметил я, выходя из комнаты.
Шедшие сзади офицеры сдержанно фыркнули, а Виктор Павлович через несколько шагов тихо сказал мне на ухо:
– Валерий Михайлович, это был портрет Фридриха Энгельса.
– Неужели, никогда бы не подумал, – слегка смутился я собственной оплошности, – как это я не узнал классика. Совершенно не похож на Энгельса.
– Наверное, это потому, что рисовал портрет наш солдат с фотографии, – попытался смягчить ситуацию полковник.
На этом обсуждение моего конфуза закончилось, а знакомство с войсковой частью продолжилось. 

Ещё одним предприятием, с которым мне теперь пришлось иметь дело, был Ручьевский рыбокомбинат, старейшее промышленное предприятие города. 

Справка. Ещё с 1930-1931 гг. практически во всех деревнях по побережью Финского залива возникли рыболовецкие колхозы. Рыба была для местных жителей необходима, как хлеб. Ее сдавали на приемные пункты, где в обмен продавали велосипеды, швейные машинки, ткани, обувь и другие дефицитные в те времена товары. Рыбой расплачивались за сети и снасти, горючее и запасные части для мотоботов. В Ручьях действовала рыбообрабатывающая база. Там принимали улов от прибрежных колхозов, охлаждали, солили и коптили салаку и кильку, и отправляли к столу ленинградцев судаков, лещей, треску, плотву. В годы войны мужчин в прибрежных деревнях почти не осталось, тяжесть рыбацкого труда легла на плечи женщин. Сотни центнеров выловленной рыбы поставлялись воинским частям, голодающим жителям Ораниенбаумского плацдарма. Осенью 1944 года правительство приняло решение о строительстве в Ручьях консервного завода. База находилась в 7 км от железной дороги, поэтому завод было решено строить на фундаментах бывшего «Электроизолита». А название «Ручьевский» осталось. Весь завод разместился в одном небольшом корпусе. Здесь обосновались котельная, автоклавное и укладочное отделения, склад готовой продукции и термостатные камеры. В переработку шло исключительно местное сырье — балтийская салака, которую поставлял на завод колхоз им. К. Маркса. 20 февраля 1945 года Ручьевский консервный завод выпустил свою первую продукцию — «Шпроты в масле». За 11 месяцев 1945 г. было выпущено 200 тысяч банок. Численность предприятия в то время составляла 150 человек. Завод пополнялся людьми, расширялся, оснащался новым, более современным оборудованием. В 1949 году был построен аммиачный холодильник на 200 тонн рыбы, в 1953 году — первый административный корпус, в 1955 году — цех холодного копчения, в 1956 — новый склад готовой продукции. В начале 60-х годов на смену устаревшему оборудованию пришло более мощное. Изменился и ассортимент продукции — если раньше обрабатывали только ту рыбу, которую сдавали на приемные пункты рыбаки-колхозники, то теперь в переработку начала поступать рыба из Атлантики и Тихого океана. Был оборудован свой жестяночно-баночный цех. В 1964 году завод в целях разведения золотистого карпа создал прудовое хозяйство в Ковашах. Живая рыба отправлялась в магазины Ленинграда. В связи со специализацией, Ручьевский рыбоконсервный завод в январе 1970 года приказом министра рыбного хозяйства РСФСР был переименован в Ручьевский рыбокомбинат. В состав завода вошли коптильные цеха «Шепелево» и «Ручьи».

Каких-либо особых проблем с рыбокомбинатом у городских властей не было. К 80-м годам ручьевцы выходят в лидеры, завоевывают переходящее «Красное знамя» за победу в соцсоревнованиях между предприятиями рыбной отрасли.
Только одних консервов выпускалось 17 видов, кроме того, на комбинате производилась: рыба горячего и холодного копчения, минога маринованная, различная пряная и соленая продукция. В 1983 году численность работников Ручьевского рыбокомбината составила более 900 чел., в том числе – 190 чел. в цехе «Шепелево» и 100 чел. в цехах «Ручьи» и «Устье». В это время рыбокомбинат работал ритмично, имел устойчивое финансовое положение. Консервы Ручьевского рыбокомбината оценивались высшей категорией качества. Самые взыскательные комиссии аттестовали на «хорошо» и «отлично» рыбные товары, поставлявшиеся этим предприятием к столу сосновоборцев и ленинградцев. Кстати, местные руководители сами с удовольствием употребляли эту продукцию и предлагали её в качестве угощения гостям нашего города. 

Менее месяца понадобилось мне, чтобы детально познакомиться с организациями города, работа с которыми входила в круг обязанностей второго секретаря горкома, курирующего вопросы промышленности, строительства, транспорта и городского хозяйства. Мне удалось наладить рабочие контакты с руководством новых предприятий и активом их первичных парторганизаций. Постепенно и сам я втянулся в новую для меня область деятельности органов местной власти, вошёл в этот «новый мир» и прочно занял своё место в среде городских руководителей, т.н. «городской элиты». 

Следует сказать, что Министерство среднего машиностроения, в ведении которого находились основные предприятия и организации города, не случайно называли «государством в государстве». Оно действительно было наделено большими полномочиями, имело почти неограниченный доступ к материально-техническим ресурсам и денежным средствам, которые поступали к нему, минуя местные органы власти, поскольку финансирование атомной промышленности осуществлялось через Госбанк по специальной статье союзного бюджета. 

Так, например, медицинское обслуживание осуществлялось Третьим Главным управлением Минздрава СССР по повышенным нормативам. ЦК отраслевого профсоюза атомщиков финансировал, строил и содержал десятки санаториев и домов отдыха, расположенных в самых престижных местах. 

Всё это в значительной мере относилось и к Сосновому Бору, который хотя и не был «закрытым городом» как, например, Красноярск-26, однако фактически считался городом Минсредмаша. К тому же город находился в пограничной зоне, куда был закрыт доступ посторонних лиц, а распоряжением СМ СССР были введены определенные ограничения на прописку граждан в ведомственном жилфонде.

В кругу городских руководителей, с которыми мне теперь приходилось часто иметь деловые и неформальные контакты, находились прокурор города, судья, военком, руководители городских отделов милиции и КГБ, другие ответственные лица. 

Дела житейские

Мой переход на новую работу определенным образом отразился и на моей личной жизни. В первую очередь, снизились мои доходы, так как я перешел на стандартный по тому времени оклад партийного работника и лишился премий, которые раньше мне выплачивала ЛАЭС. Возросла моя загруженность на работе, и, соответственно, сократилось свободное время. 

Мои отношения с бывшими коллегами по электростанции оставались нормальными, хотя и приобрели некий официальный оттенок. В новой для себя ситуации мы вместе с женой посчитали нецелесообразным дальнейшее наше участие в работах по обустройству садоводческого товарищества «Энергетик» и вышли из кооператива. 

Своё свободное время я старался использовать с пользой для семьи. Нередко мы с женой отправлялись в Ленинград, где посещали какой-либо из многочисленных музеев. Любили мы ходить на спектакли БДТ имени Горького. Но чаще бывали в театре оперы и балета имени С.М. Кирова, с которым у сосновоборцев были давние шефские связи. Заглядывали в гости к брату Виктору, в микрорайон Купчино. В свою очередь, Виктор с Евгенией по-прежнему любили приезжать к нам в Сосновый Бор. 

Иногда в выходные мы со Светой, как и прежде, выезжали на своих Жигулях в погранзону на озеро Копанское. Однажды мы вместе с Орешкиными отдыхали на озере. После полудня мы с Борисом уже возвращались на лодке с рыбалки, когда заметили какую-то перемену в обстановке вокруг нас. Небольшой ветер стих и наступил полный штиль, в воздухе повисла зловещая тишина. 

Не было слышно ни одного птичьего звука и шороха. Над нами было ясное небо, но на горизонте с другого края озера проявилась густая черная линия, которая стала стремительно превращаться в огромную мрачную тучу, двигавшуюся на нас с юго-западного направления в сторону моря. Внезапно поднялся сильный ветер, его порывы гнули стволы берез и сосен на берегу, грозя обрушить их на наши машины и палатки. 

Мы поняли, что надо срочно сниматься «с якоря». Едва мы успели выбраться на берег, собрать вещи и уложить в машины, как на нас обрушился мощный ливень с грозой и штормовым ветром. Примерно через полчаса, когда мы выбрались на основную дорогу к дому, ураган прекратился, и снова на закате сверкнуло вечернее солнце.
Утром мы узнали, что вчера вечером по Кингисеппскому району прошелся мощный ураган, приведший к довольно значительным разрушениям инфраструктуры и жилых построек в сельской местности. Район озера Копанское ураган захватил только краем, но впечатление на нас это произвело сильное. 

Продолжились, хотя и реже, наши совместные вылазки с Борисом Орешкиным на рыбалку. Несколько раз мы выходили на резиновой лодке в Финский залив в районе деревни Липово и ловили отличных окуней, здесь иногда попадался и судак. Как-то раз к нам подошли на катере пограничники с проверкой – я показал своё служебное удостоверение, и вопрос был исчерпан. Несмотря на то, что в заливе была достаточно сильная волна, отлично клевал крупный окунь. Чем больше был пучок червей на крючке, тем солиднее оказывалась добыча. Удовольствие мы получили отменное, но пришлось свернуть рыбалку из-за усиления ветра. 

Приближалась пора вступительных экзаменов в ВУЗы. Надо было решать судьбу нашей дочери, которая себя проявляла уже вполне самостоятельным человеком, и не особо хотела слушать советов родителей (как, впрочем, и я в своей молодости). Лариса вдруг заявила нам, что вместе со своей подругой будет поступать в милицейское училище. Им с подругой, видите ли, нравится будущая работа в детской комнате милиции. 

Сказать, что мы с женой были сильно удивлены, значит, ничего не сказать. Несколько дней нам понадобилось, чтобы «переубедить» нашу чересчур независимую дочь. Я использовал тот факт, что её двоюродная сестра Наталья Крушинская в прошлом году успешно закончила ленинградский Финансово-экономический институт им. Вознесенского (ФИНЭК) и уже работала по специальности. 

Не без труда я уговорил свою скептически настроенную дочь поехать со мной в институт, где декан факультета «Бухгалтерский учет» в течение часа знакомил её с институтом и рассказывал о большой перспективе бухгалтерских работников в современных условиях. Принятые меры подействовали, и Лариса поступила в ленинградский ФИНЭК, успешно сдав все вступительные экзамены. 

В конце августа я отпросился у своего шефа на несколько дней и отправился вместе с супругой на машине по знакомому до боли маршруту: Сосновый Бор – д. Ягубовка. Отдохнули в деревне парочку дней, съездили в ближайшие перелески за грибами. Мы с сыном порыбачили на Пьяне. В обратный путь домой отправились с багажником, загруженным щедрыми дарами деревенского огорода.

Очередной радикальный поворот в жизни

Октябрь 1983 года начался для меня в обычном трудовом ритме партийного функционера городского уровня. Посещение трудовых коллективов, работа с хозяйственниками и активом на местах, решение текущих вопросов организаторской и идеологической работы. Ничто не предвещало каких-либо особых событий.

После очередного заседания бюро горкома партии мой шеф оставил меня в своем кабинете и сообщил занятную новость – у него в сейфе лежит анонимная жалоба на меня от имени работников ЛАЭС имени В.И. Ленина. В ней, по словам Леонида Георгиевича, меня обвиняют в злоупотреблении служебным положением в вопросе трудоустройства своей жены и других «смертных грехах» в бытность секретарем парткома на электростанции.

Само письмо он мне не стал показывать, но я и так догадался, что в нем было, и кто возможный автор. На станции у Светланы было несколько завистников, в том числе и в её цехе наладки и испытаний. Среди трусливых «доброжелателей», побоявшихся открыто выказать своё недовольство мной, наверняка был и хорошо известный мне работник этого цеха Михаил В. Он и ещё пара человек на станции были известны как «бузотёры», периодически выражавшие в курилках и на собраниях своё неудовольствие начальством по любому подходящему поводу. Это были люди, в чем-то обойденные, по их мнению, в вопросах выделения им жилья, уровня зарплаты и т. п. Я вспомнил, как замдиректора станции по общим вопросам П.Н. Цветков говорил мне ещё несколько лет назад про одного из них: «Надо дать этому холостяку однокомнатную квартиру, и он сразу успокоится».

Перекрестов Л.Г. сказал, что поскольку кляуза анонимная, он её уничтожает, но мне не надо забывать, что за руководителями всегда внимательно наблюдают и подмечают все наши промахи. На том дело и завершилось.

Через несколько дней, 11 октября, меня и Л.Г. Перекрестова пригласили в Ленинградский обком КПСС. В кабинете П.П. Можаева я узнал неожиданную для себя новость. Оказывается, Л.Г. Перекрестов переходит на работу в Ленинград на должность одного из заместителей председателя Ленгорисполкома. Бюро обкома партии рекомендует меня на должность первого секретаря Сосновоборского ГК КПСС. Не скажу, что для меня это предложение было равнозначно грому среди ясного неба, но легкая оторопь прошла по моему телу – готов ли я к этой новой роли. Мои старшие товарищи по партии, как могли, развеяли мои сомнения, и я дал согласие на это назначение. Это был очередной смелый шаг с моей стороны, оказавший серьезнейшее влияние на всю мою дальнейшую судьбу.

13 октября 1983 года состоялся пленум Сосновоборского горкома КПСС, рассмотревший организационный вопрос. «В связи с переходом тов. Л.Г. Перекрестова на советскую работу он освобожден от обязанностей первого секретаря и члена бюро городского комитета партии. Первым секретарем горкома партии избран В.М. Бабанин, ранее работавший вторым секретарем ГК КПСС, вторым секретарем городского комитета партии избрана Л.М. Маркина, ранее работавшая секретарем ГК КПСС. Секретарем и членом бюро горкома КПСС избран Б.К. Лебедев, работавший ранее секретарем парткома Северного управления строительства».

В тот же день я принял дела у Перекрестова Л.Г., аппарат горкома тепло попрощался со своим бывшим первым секретарем. Мы пожелали Леониду Георгиевичу больших успехов на новом ответственном посту в Ленинграде.

После окончания рабочего дня, когда все мои подчиненные сотрудники ушли домой, я в одиночестве продолжал сидеть в своем новом кабинете. За моей спиной в маленькой комнате находился аппарат правительственной ВЧ-связи, которым кроме первого секретаря пользовался при необходимости начальник городского отдела КГБ. Чем дольше я сидел, тем более грустные мысли одолевали меня. В какую же ситуацию завела меня судьба? Почему все последние назначения шли как бы сами собой, особо меня не спрашивая? Откровенно говоря, я никогда не считал себя лидером и не стремился делать карьеру, мне комфортнее было работать под руководством старших товарищей или на равных правах со своими коллегами.

Конечно, ещё в бытность начальником смены станции, я привык к ответственности за состояние дел в своем коллективе. Эта ответственность возросла, когда меня избрали секретарем парткома электростанции. А когда я стал вторым секретарем горкома партии, то осознал новый более высокий уровень ответственности за порученный участок работы и одновременно приобрел новые большие права и возможности. Однако надо мной оставалась мощная фигура первого секретаря горкома, на котором лежала вся ответственность за состояние дел в городе, буквально нашпигованном предприятиями и организациями оборонных отраслей.

И вот теперь я оказался на этом месте. Должность первого секретаря горкома партии — это главная руководящая должность в городе, а человек, её занимающий, несомненно, должен обладать многими качествами лидера. Руководители городских предприятий и организаций, рядовые жители города видят в первом секретаре горкома партии, прежде всего, олицетворение могущественной власти КПСС, законодательно закрепленной в 6-й статье Конституции СССР. Соответствую ли я этим требованиям, способен ли я нести тот груз ответственности, который сегодня лёг на мои плечи? Я не мог дать ответ себе на этот вопрос. И чем дольше я думал над своим положением, тем более грустно становилось у меня на душе. Уже поздно вечером в расстроенных чувствах я отправился домой.

Моя супруга также была серьезно взволнована, но старалась успокоить меня: «Не боги горшки обжигают». Так-то оно так, думал я. Справиться я, конечно, должен, важно, как меня воспримут в городе и области. Будем надеяться на лучшее – время покажет.

Первая неделя моей работы в новой должности прошла без каких-либо неожиданностей. Обком партии меня пока не беспокоил, а мои коллеги по аппарату горкома партии, следуя привычке строгой партийной субординации, демонстрировали уважение и послушание своему новому руководителю. Вполне ожидаемым оказалось искреннее желание сотрудничества с горкомом партии со стороны большинства городских руководителей. Возможно их, как и многих жителей города, привлекало то, что первым лицом в городе стал свой сосновоборец, прошедший трудовую закалку на важнейшем предприятии города – Ленинградской АЭС имени В.И. Ленина.

25 октября, т.е. через 12 дней после моего вступления в новую должность, я был приглашен на Пленум Ленинградского ОК КПСС, который рассмотрел задачи Ленинградской партийной организации по ускорению научно-технического прогресса. Хотя в работе Пленумов обкома партии я участвовал и раньше, на этот раз я впервые был приглашен в Смольный как первый секретарь Сосновоборского ГК КПСС.

Практически сразу после моего избрания первым секретарем горкома мне пришлось выступить в роли одного из авторов коллективной монографии по обобщению опыта работы Ленинградской партийной организации по выполнению решений XXVI съезда КПСС, последующих Пленумов Центрального Комитета партии. В книгу под названием «Совершенствовать практику партийного руководства» были включены статьи секретарей и заведующих отделами Ленинградских областного и городского комитетов КПСС, секретарей горкомов и райкомов партии. Статья называлась «Партийный комитет – организатор работы по месту жительства» и предназначалась для 2-го раздела книги «Идеологическая работа партийных организаций». Она должна была выйти под авторством Л.Г. Перекрестова, но в связи с заменой первого секретаря досталась мне. В принципе статья была почти готова – над ней работали завотделом пропаганды и агитации И.Г. Алексеева и секретарь горкома Л.М. Маркина. Я ознакомился с материалом, он мне показался достаточно серьезным и содержательным. После небольшой работы со статьей я сделал необходимые, на мой взгляд, правки, расставил по-своему акценты и дал рекомендации моим помощникам по её окончательной доработке, а спустя неделю текст отправили в обком партии.

Несколько позже, в середине января следующего года, книга объемом 368 стр. вышла из печати в Лениздате тиражом 7500 экз., а в конце месяца мне пришел небольшой авторский гонорар, который я разделил поровну между «соавторами».

Одновременно с уходом Перекрестова Л.Г. в Ленинградский горисполком, где он стал куратором административных органов и получил звание подполковника милиции, произошли изменения в Сосновоборском погранотряде. Бывший начальник отряда Богданов Виктор Ильич при поддержке Перекрестова Л.Г. перебрался в Ленинград, где возглавил уже в звании полковника Политотдел ГУВД Леноблгорисполкомов. Кстати, в следующем году ему присвоили звание генерал-майора. Своих друзей он не забывал, и я регулярно в преддверии праздников стал получать от него поздравления. С уходом Богданова В.И. начальником  погранотряда стал подполковник Масыч Анатолий Васильевич, с которым у меня быстро сложились хорошие дружеские отношения.

Ещё раньше погранотряд покинул мой друг, подполковник Бабанский Ю.В., который ушел на повышение в Ленинград в политотдел войск Северо-Западного пограничного округа. Он стал заместителем генерал-майора Иванчишина П.А., возглавлявшего политотдел округа. На его место начальником политотдела Сосновоборского погранотряда был назначен подполковник Павлов В.П., симпатичный и коммуникабельный человек, с которым мы также быстро нашли общий язык.

В статусе первого секретаря горкома партии я сразу же получил прикрепление к ленинградской больнице №31 им. Я.М. Свердлова. Эта больница, так называемая «Свердловка», обслуживала партийных, советских и хозяйственных руководителей Ленинграда и области, а также ветеранов партии. Все это время в больнице постоянно совершенствовалась лечебно-профилактическая работа. Здесь работали крупнейшие ученые и ведущие специалисты города. Ещё в 1975 году больница была переведена в одно из красивейших мест Ленинграда – на Крестовский остров, в экологически чистую парковую зону города, в новое современное здание лечебно-диагностического комплекса, где разместились многопрофильный стационар на 405 коек и поликлиника. Второе поликлиническое отделение располагалось в здании Смольного.

В поликлинике на пр. Динамо, 3, в кабинете №20, обслуживались первые секретари горкомов и райкомов КПСС. Мне «по наследству» от Перекрестова Л.Г. досталась лечащий врач Эмма Иосифовна, симпатичная еврейка средних лет. В первый же медосмотр она выдала несколько рекомендаций мне, в том числе – поменьше загорать, чтобы избежать онкологии на коже. Несмотря на ещё державшийся крепкий летний загар, она разглядела смуглость моей кожи и засомневалась в моем русском происхождении.

– Вы догадливы, – сказал я, – мои родители украинцы, а по линии отца в роду с большой вероятностью была какая-то доля польской, а может быть и еврейской крови.

В дальнейшем у нас с моим лечащим терапевтом были нормальные и доверительные отношения.

Примерно через месяц после своего нового назначения я переехал в бывшую квартиру Перекрестова Л.Г. на ул. 50 лет Октября, д.8, которую горисполком держал в резерве после косметического ремонта. В одном подъезде со мной оказалось несколько руководителей городских организаций. Соседом по площадке был начальник СУС Н.А. Бабенко, а этажом выше проживала супруга И.И. Семыкина, который в это время руководил стройкой Игналинской АЭС в Литве. Наш пятиэтажный кирпичный дом находился в окружении сосен, здесь было тихо и уютно. К тому же мне теперь было ближе ходить на работу в горком партии.

К этому времени я уже полностью втянулся в рабочий ритм работы руководителя городской партийной организации. Каждый рабочий день был достаточно насыщен – многочисленные встречи и беседы с людьми, посещение предприятий и организаций, выступления в трудовых коллективах, работа с письмами и обращениями граждан, личный прием граждан в горкоме партии и на местах. Два раза в месяц проходили заседания бюро горкома партии, на которых традиционно рассматривались вопросы приема в партию, 1-2 основных вопроса повестки дня, персональные дела коммунистов и другие текущие вопросы.

Кроме этого, регулярно проводились совещания в горкоме партии с руководством горисполкома, руководителями предприятий, секретарями первичных партийных организаций. Один раз в месяц в городе проходил «Единый политдень», в рамках которого руководители города и предприятий, внештатные лекторы, секретари парторганизаций и комсомольский актив выходили в трудовые коллективы для бесед на местах с людьми, руководствуясь единой актуальной на тот момент тематикой бесед. Это была хорошая практика для самих выступающих, а также возможность гражданам получить ответы на интересующие их вопросы о жизни в городе, стране и мире. В обязанности первого секретаря горкома партии входило и регулярное участие в мероприятиях вышестоящих партийных органов, связанное с частыми выездами в Ленинград. Ездил я в Ленинград теперь уже на другой машине – черной Волге с обкомовским номером «02-82 лоо», которая перешла мне  от Л.Г. Перекрестова вместе с водителем Олегом, молодым компанейским и дисциплинированным парнем. Похоже, Леонид Георгиевич его хорошо воспитал, так что и я вполне мог доверять ему во многих вопросах, даже личного характера.

До этого времени все стороны жизни города освещалась в газете «Балтийский луч», которая издавалась с 1931 года, а с 1978 года являлась органом Ломоносовского райкома КПСС, Сосновоборского горкома КПСС, Ломоносовского районного и Сосновоборского городского Советов народных депутатов. Ещё мой предшественник Л.Г. Перекрестов поднял вопрос о необходимости иметь в городе свою газету. И в ноябре 1983 года обком партии принял решение о создании в нашем городе печатного органа Сосновоборского горкома КПСС и Сосновоборского городского Совета народных депутатов – газеты «Маяк прогресса». Началось формирование редакции и подготовка к выпуску газеты с начала 1984 года.

Важным событием и большой школой для меня явилась подготовка и проведение очередной IV конференции Сосновоборской городской организации КПСС. Если первые три конференции прошли при Л.Г. Перекрестове, и я как член бюро горкома партии принимал активное участие в подготовке и проведении II и III конференций, то теперь мне пришлось играть главную роль.

На очередном заседании бюро был рассмотрен вопрос о ходе подготовки конференции, распределены обязанности между сотрудниками аппарата горкома партии. Получив от отделов и секретарей материалы в отчетный доклад, я лично занялся его написанием, отойдя от принятой ранее традиции, когда первому секретарю давали готовый доклад его коллеги.

10 декабря 1983 года состоялась IV конференция Сосновоборской городской организации КПСС. Делегаты конференции заслушали отчетный доклад горкома КПСС, с которым выступил первый секретарь горкома партии В.М. Бабанин, и отчет ревизионной комиссии. В работе конференции принял участие и выступил с речью заведующий отделом оборонной промышленности Ленинградского обкома КПСС С.Н. Халкиопов.

Делегаты конференции признали работу горкома партии за отчетный период удовлетворительной и приняли постановление по отчету горкома КПСС. Был избран новый состав городского комитета партии и ревизионной комиссии городской партийной организации, а также делегатов на XXVI конференцию Ленинградской областной организации КПСС (Бабанин В.М., Бабенко Н.А., Братков В.Н., Бычков С.К., Витин О.И., Муравьев В.П.)

После конференции состоялся организационный пленум горкома КПСС. Пленум избрал первым секретарем и членом бюро горкома В.М. Бабанина, вторым секретарем и членом бюро горкома –   Л.М. Маркину, секретарем и членом бюро горкома КПСС – Б.К. Лебедева. Членами бюро городского комитета партии избраны: Н.А. Бабенко, С.К. Бычков, Е.П. Еремин, А.А. Земсков, А.А. Иванов, Г.Ф. Илльеш, Ю.А. Прохоров, Н.М. Таболин. Пленум утвердил завотделами ГК КПСС: организационным – Е.П. Еремина, пропаганды и агитации – Л.А. Белобородову, промышленно-транспортным – Е.И. Шлыкова, общим – Н.П. Миклину. Председателем партийной комиссии утвержден Б.П. Живаев, редактором газеты «Маяк прогресса» – Н.З. Сбитнев.

После Пленума я вместе с С.Н. Халкиоповым отправился к себе домой, где мы с моим обкомовским куратором поужинали в спокойной домашней обстановке. Сергей Николаевич поздравил меня с успешным проведением партконференции и угостил новым для меня вином – «Хересом» производства Массандровского завода в Крыму. Бутылочку этого вина он привез с собой из Ленинграда и подробно рассказал мне об особенностях любимого им напитка. Вино нам со Светой понравилось, и с тех пор я частенько покупал массандровский «Херес», который на долгие годы прочно занял почетное место в моей скромной домашней винотеке.

Конечно, мне была приятна похвала заведующего отделом обкома партии о проведенной конференции, но не менее приятными были слова председателя городского Совета ветеранов партии А.К. Шмелькова, сказанные им мне сразу после окончания мероприятия.

– Спасибо, Валерий Михайлович, от ветеранов партии за ваш доклад. Такого содержательного и критического отчета о работе горкома партии мы давно не слышали. Желаю вам и вашим товарищам по горкому больших успехов в работе, — с чувством удовлетворения высказался ветеран.

16-17 декабря 1983 года состоялась XXIV конференция Ленинградской городской организации КПСС, для участия в которой я был приглашен Ленинградским горкомом партии. Конференция обсудила отчетные доклады горкома КПСС и ревизионной комиссии городской организации КПСС, избрала горком и ревизионную комиссию городской организации КПСС. Мне было интересно и познавательно впервые окунуться в атмосферу большого партийного мероприятия, познакомиться в кулуарах со многими моими коллегами, первыми секретарями райкомов Ленинграда, пообщаться с известными людьми, передовиками труда, представителями научных учреждений и деятелями культуры и искусства славного города-героя Ленинграда.

Сразу после Нового года в городе произошло важное событие – 3 января 1984 года вышел первый номер газеты «Маяк Прогресса», органа Сосновоборского городского комитета КПСС и Сосновоборского городского совета народных депутатов.

Номер открывался передовицей первого секретаря ГК КПСС В.М. Бабанина «Под знаменем партии». Здесь же было размещено поздравление газете Президента Академии наук СССР, трижды Героя Социалистического Труда, Почетного гражданина города Сосновый Бор академика А.П. Александрова.

«Дорогие сосновоборцы!
Собственная газета в вашем молодом прекрасном городе – это важный этап его развития.
Кажется, не так давно мы ездили вдоль побережья, и нам показывали возможные площадки. Наконец, участок возле Калище нам был представлен как лучший, и здесь было решено создавать базу строительства.
База, город, жилье строителей, промышленные объекты быстро начали расти. Очень приятно было видеть, что сразу были приняты меры к сохранению леса, созданию детских площадок и к тому, чтобы город был красив и удобен.
Ваша ЛАЭС имени В.И. Ленина лучшая по своим показателям в СССР и одна из лучших в мире.
Желаю успехов и счастья коллективу редакции газеты, всем горожанам – строителям, работникам предприятий!»

11 января 1984 г. состоялся очередной Пленум Сосновоборского ГК КПСС, на котором я, уже в качестве первого секретаря горкома партии, выступал с докладом: «О задачах Сосновоборской городской партийной организации по выполнению решений декабрьского (1983 г.) Пленума ЦК КПСС, положений и выводов, вытекающих из выступления Генерального секретаря ЦК КПСС Юрия Владимировича Андропова».

Через неделю, вечером 18 января, я отправился в Ленинград. На перроне станции «Калище» сосновоборских делегатов провожали наши коллеги по горкому партии и горисполкому. В Ленинграде нас поселили в гостиницу обкома партии «Смольнинская».

Следующий день у нас был свободным, и мы использовали время по своему усмотрению, а 20-21 января 1984 года состоялась XXVI конференция Ленинградской областной организации КПСС.

Конференция обсудила отчет Ленинградского обкома КПСС и задачи  Ленинградской  партийной  организации, вытекающие из решений декабрьского (1983г.) Пленума ЦК КПСС, принявшего постановление «О проектах Государственного плана экономического и социального развития СССР и Государственного бюджета СССР на 1984 год». Партконференция также заслушала отчет ревизионной комиссии Ленинградской областной организации КПСС, избрала областной комитет партии и ревизионную комиссию Ленинградской областной организации КПСС.

Неожиданно для меня я был избран в состав ревизионной комиссии областной партийной организации. Сразу после конференции мне также было вручено и обкомовское служебное удостоверение первого секретаря Сосновоборского горкома КПСС. Полученные новые документы не только удостоверяли мой высокий статус партийного функционера, но и требовали от меня новых усилий на работе, повышали уровень ответственности за свои действия и принимаемые с моим участием коллегиальные решения.

27 января ленинградцы торжественно отмечали знаменательную дату – 40-летие полного освобождения Ленинграда от вражеской блокады. В Большом  концертном  зале «Октябрьский» состоялось торжественное собрание. Накануне все участники собрания по традиции посетили комплекс на Пискаревском мемориальном кладбище,  где  состоялось возложение венков и цветов. 

Справка. Пискаревское мемориальное кладбище – скорбный памятник жертвам Великой Отечественной войны, свидетель общечеловеческой трагедии и место всеобщего поклонения. Мемориал посвящён памяти всех ленинградцев и защитников города.
На месте массовых захоронений жителей блокадного Ленинграда и воинов-защитников города в период с 1945 по 1960 годы по проекту архитекторов А.В. Васильева и Е.А. Левинсона был возведён мемориальный комплекс. Торжественное открытие мемориального комплекса состоялось 9 мая 1960 года.
Ежегодно в памятные даты (27 января, 8 мая, 22 июня и 8 сентября) здесь проходят церемонии возложения венков и цветов к монументу «Мать-Родина».

Количество показов: 3896
rating:  3.44