Тяга к земле Река Ишим в районе Петропавловска
С любовью к природе
Детство моё прошло в непростых условиях военных и послевоенных лет. Семья наша жила в Северном Казахстане попеременно то в поселках городского типа, то в самом Петропавловске, часто переезжая с места на место. Огородничеством и садоводством мои родители не занимались и, как мне кажется, у них даже при желании не было возможности непосредственно прививать мне любовь к земле.
В тоже время назвать себя в полной мере городским жителем я не могу. Большую часть своего свободного времени я проводил с друзьями на пыльных улицах поселков или соседних полянах, на которых только что сошёл снег, и можно было поиграть в «чижика» или лапту. Моими любимыми местами стали берега Ишима, заросшие густой осокой многочисленные старицы и протоки, большие и маленькие озёрца, где с удочкой в руках я проводил целые дни в общении с природой. Одно время я даже занимался разведением кроликов, до тех пор, пока на них не напал мор, но к земле прямого отношения не имел.
В 1953 году наша семья переехала на Западную Украину в город Черновцы, и тут я впервые напрямую столкнулся с огородом и садом, которые держали наши родственники, проживавшие в пригороде под ласковым названием "Роша". Здесь в теплом благодатном климате росли и плодоносили различные фруктовые деревья, о которых я раньше и «слухом не слыхивал». Помогая старшим в перерывах между поеданием разных вкусных даров природы, мне довелось получить первые уроки огородничества и садоводства. И надо сказать, что это мне понравилось. По-видимому, где-то в глубинах сознания пробудились чувства, заложенные ещё моими далекими предками-земледельцами.
Затем мы с отцом вернулись в Северный Казахстан, и с сельским хозяйством я вновь столкнулся лишь в студенческом отряде, когда был на уборке целинного урожая. Позднее, в студенческом Томске и в Красноярском крае, где я работал после института, моё общение с природой долгое время ограничивалось рыбалкой и походами в тайгу за кедровыми орехами или лыжными вылазками на таёжные базы. Весной 1965 года произошел серьезный перелом в моей судьбе, положивший конец бесшабашной холостяцкой жизни. Моя супруга Светлана была родом из Горьковской области, и мы с ней поехали знакомиться с родственниками в замечательную русскую деревеньку под названием Ягубовка, что раскинулась рядом с чудесной рекой Пьяной, притоком Суры. Здесь все было по-настоящему деревенское. Огород с великолепным черноземом и небольшой сад, домашнее хозяйство с коровой, поросёнком, козами и курами. Родители Светланы, Анна Тимофеевна и Фёдор Лазаревич, работали в колхозе имени Н.К. Крупской и вели свое небольшое домашнее хозяйство. Будучи в отпуске, я наслаждался рыбалкой на Пьяне, с удовольствием возделывал черноземные грядки и наводил порядок по дому и саду. И в последующие годы, многократно приезжая на прекрасную волжскую землю и привозя сюда на лето своих детей, я вместе с женой или без неё работал на деревенском огороде и в саду. Хороший умеренный климат, плодородная земля, отличные грибные места и замечательная рыбалка настраивали меня на оптимистичный лад. Похоже, именно здесь у меня в полной мере пробудилась тяга к земле. Вот когда мы уйдем на пенсию, думал я, переедем сюда жить. Лучшего места не найти. Но до пенсии еще было далековато.  На берегу озера Копанское. Ленинградская область
В 1971 году я переехал из Сибири на новую интересную работу в Ленинградскую область, город Сосновый Бор, а весной следующего года перевез сюда семью. Мне и Светлане довелось принять непосредственное участие в строительстве и эксплуатации флагмана советской атомной энергетики – Ленинградской АЭС имени В.И. Ленина. Свободное время я проводил на рыбалке на Финском заливе и озерах, часто выезжал с семьей и друзьями на природу, которая в этих местах отличается красотой и своеобразием. Особенно нравилось нам отдыхать в районе чудесного озера Копанского и на реке Луга. Занимались мы также сбором и заготовкой грибов и ягод.
В начале 80-х годов коллективу предприятия после долгих мытарств удалось получить разрешение на выделение участков под садоводческое товарищество. Земли выделили нам на торфяном болоте, но и это людей не остановило. Началось освоение участков с осушения болота прокопкой дренажных канав. Народ трудился все свободное время, столь большой оказалась тяга к земле у горожан. Кстати, одной из больших ошибок советских и партийных органов в то время стало игнорирование именно этого факта. Люди не могли понять, почему при наличии такого огромного количества бесхозных земель, нельзя нормальным образом получить участок под сад или огород. Между тем, я вкалывал на торфяном болоте вместе со всеми коллегами, хотя до дележа участков дело еще не доходило. В мыслях мы со Светой уже рисовали свою будущую дачу.
Но судьба распорядилась по-иному. В 1983 году мне пришлось перейти с атомной станции на партийную работу, и заниматься дачными делами в Сосновом Бору стало некогда. К земле я возвращался только приезжая снова в Горьковскую область, на родину Светланы. А в 1986 году, после аварии на Чернобыльской АЭС, я был направлен в Москву на работу в Отдел тяжелой промышленности и энергетики ЦК КПСС, где мне поручили курирование вопросов, связанных с безопасностью атомной энергетики. Начинался новый этап нашей жизни, в том числе и дачной.
 "Госдача" в Нагорном
Подмосковье
Весной 1987 года в моё распоряжение предоставили место в весьма скромном дачном посёлке "Нагорное" Управления делами ЦК КПСС, расположенном сразу за кольцевой автодорогой, неподалеку от г. Химки. Т.н. "госдача" представляла собой двухкомнатную квартиру в летнем деревянном двухэтажном домике старой постройки, рассчитанном на проживание четырех семей. Посёлок был построен много лет назад, и вся его старая часть, где находился наш дом, заросла большими деревьями, которые никто не вырубал. Это приводило к значительному затенению территории и сырости в доме практически в течение всего дачного сезона с мая по сентябрь.
Отопление и горячее водоснабжение было централизованным, присутствовали в посёлке и другие "блага", как то: магазин, медпункт, клуб, которые располагались на "новой" территории. Там в более цивильных условиях проживали мои старшие товарищи по работе: Георгий Копчинский и Виктор Онищенко, которые собственно и порекомендовали мне взять дачу именно в Нагорном.
Мы со Светланой были очень довольны. Как мы вскоре заметили, около некоторых дач на клочках земли располагались маленькие огородики, на которых "ветераны" Нагорного выращивали нехитрые овощи и землянику. Светлана Фёдоровна обнаружила около нашего дома среди деревьев немного солнечного пространства, на котором виднелись следы заброшенных небольших грядок и заросшие кустики малины. Мы привели их в порядок, и С.Ф. с увлечением стала заниматься цветоводством и огородничеством, выращивая цветы, лук и даже землянику.
На лето из Ленинграда приехала в гости к нам дочь Лариса, тогда ещё незамужняя, но уже с любимой кошкой Ритой. Рита с удовольствием бегала по кустам, ловила в доме мышей и в знак благодарности приносила их на кровать своей хозяйке. Мы с сыном Сашей иногда рыбачили на дачном пруду, добывая карасей и ротанов, чем разнообразили обеденное меню. Май 1988 года принес нам тяжёлое испытание - ушла из жизни наша мама и бабушка, Анна Тимофеевна! А вместе с её уходом стали постепенно, год от года, испаряться и наши надежды на будущую сельскую жизнь на Горьковской (Нижегородской) земле, родине Светланы, где остался родительский дом. Меж тем наша дачная жизнь в Нагорном шла своим чередом. Мы со Светой нередко по несколько дней, особенно при хорошей погоде, обитали на даче, утром уезжая в Москву на работу на служебных автобусах, и на них же возвращались назад. По выходным ездили на своей машине, оставляя её на специальной стоянке на даче, а иногда, при необходимости, заезжая на территорию посёлка.  На импровизированных грядках в Нагорном
В начале 1989 года после "горбачевской" реорганизации на Старой площади я оказался в Социально-экономическом отделе ЦК, а мои бывшие коллеги по сектору атомной энергетики перешли на работу в другие организации. Мы со Светланой по-прежнему летом выезжали в Нагорное, и наша дачная жизнь продолжалась в прежнем духе. Правда, соседи по даче у нас менялись, мы даже всех и не запоминали. Но в этом году к нам на первый этаж поселились Плотниковы - Николай и Лариса, которые, как потом оказалось, жили в Москве в нашем же доме в одном подъезде с нами. Но они не занимались "вознёй" с грядками, а мы продолжали свои эксперименты по выращиванию овощей в условиях сильного затенения.
Кроме того, С.Ф. предприняла серьёзные шаги в укреплении своей теоретической базы в агрономии по разделу садоводства и огородничества. В доме на почётном месте оказалась соответствующая литература и периодические издания типа журнала "Приусадебное хозяйство". Она стала регулярно посещать организованные женсоветом аппарата ЦК занятия, которые проводил в клубе на Старой площади ведущий телепрограммы "Наш сад", известный садовод Борис Александрович Попов. Мне тоже пришлось составить ей компанию и посетить ряд его довольно интересных лекций. Летом снова к нам приехала Лариса, и нашим соседям по даче она приглянулась. Пошли намёки, что надо её познакомить с сыном Лёшей и т.д. и т.п. Но Ларису эта перспектива почему-то не прельстила, так же как и наше предложение об обмене ленинградской квартиры и переезде в Москву.
В свободное время мы ходили смотреть кино, много гуляли по территории и дышали свежим воздухом. Мы как бы продолжали то, к чему так привыкли в Сосновом Бору - отдыху на природе! Я часто играл в волейбол и кроме того увлёкся игрой в городки. Однажды в составе команды Нагорного даже занял первое место на соревнованиях между дачными посёлками УД ЦК КПСС и получил приз - динамовскую футболку (кстати, её потом "присвоила" С.Ф.)
Светлана наращивала "производственные мощности" на грядках, но из-за недостатка освещённости дела шли неважно, и говорить о каких-то серьёзных урожаях не приходилось. Хотя зелень к столу у нас была всегда, да и собственных ягод попробовать доводилось. Но главное заключалось в том, что мы возились с землёй и получали от этого большое удовлетворение! Наш сынуля в это время уже "тянул лямку" армейской службы - он находился в Муроме в учебном полку связи. Мы втроём съездили к нему в воинскую часть, на принесение присяги. После торжественной церемонии на плацу Саню отпустили с нами в город. Мы целый день гуляли по парку, выехали за город, на реку Оку. Была солнечная, тёплая, хотя и ветреная погода. Место на берегу, где мы остановились, нам очень понравилось. По старой привычке разогрели на походном примусе какую-то еду, перекусили. Пока Саша и Лариса загорали, я достал из машины удочку и пошел на бережок порыбачить. Несмотря на соблазнительные для рыбака омутки рыба почему-то не клевала. Вечером с грустью расставались с сыном. Сердце у нас сжималось от жалости. Впереди у него было ещё почти два года нелёгкой и непростой службы. Наступил 1990 год. Весной, как обычно в мае, мы заехали в Нагорное, и привычная жизнь на полугородской даче продолжилась. В свободное от работы время мы наслаждались природой Подмосковья и изредка копались на своих мини-грядках. Я по-прежнему иногда играл в волейбол, но больше мне нравились русские городки, где у меня временами наблюдалась довольно стабильная и неплохая игра. Но моя правая рука не выдерживала сколь-нибудь серьёзной и продолжительной нагрузки - после 1 - 1,5 часов игры появлялись сильные боли, словно предупреждая, что приличного городошника из меня уже не получится. В новом отделе у меня появились новые товарищи по работе и среди них Володя Марченко, который жил в нашем подъезде. Дальняя родственница его жены имела под Люберцами, в старинной дачной зоне (в самом настоящем лесу!) кусок земли и часть дома, в котором пребывала всё лето вместе со своим сожителем. На своей машине мы несколько раз подвозили чету Марченко на эту дачу и как-то незаметно "пристроились" к этой земле, хозяева даже небольшую грядку нам выделили. Более того, нам предложили освоить заброшенный рядом кусок земли размером сотки две-три. Мы со Светой с энтузиазмом восприняли эту идею и тут же начали рвать и крушить бурьян, мысленно уже видя на его месте стройные посадки овощей и картофеля. Но "недолго музыка играла..." Из соседнего дома выскочила сварливая тётка и, ссылаясь на свои права на данный участок, устроила нам разгон. Оскорблённые в своих лучших чувствах мы горделиво и с достоинством покинули поле битвы, ограничившись уже выделенной нам грядкой. В дальнейшем мы частенько навещали эту дачу в лесу, где можно было и на грядке поработать, и грибков пособирать, и в баньке у добродушных хозяев помыться. Осенью мы, закончив сезон в Нагорном, вернулись в Москву, ещё не предполагая, что предстоит распрощаться с этим замечательным уголком Подмосковья. Судьба уже готовила нам серьёзные перемены в работе и жизни. В конце 1990 года я перешел на работу в аппарат Совмина СССР на должность заведующего сектором и откровенно надеялся, что занимаясь вопросами ликвидации последствий чернобыльской аварии (проблемы долговременной и серьёзной), наверняка проработаю здесь достаточно долго. В январе я оформил пенсию по льготному стажу, который заработал еще в Минсредмаше. Размер пенсии по тем временам был достаточно высок (430 руб.), и будущее представлялось мне достаточно радужным. Но увы, начинался новый 1991 год, первый год последнего десятилетия ХХ века, десятилетия, которому суждено войти в историю как периоду разрушения великой страны и торжества "дерьмократии" во власти, наступлению криминального беспредела в обществе.
Весной мне дали место в одном из дачных посёлков Совмина, а именно в Сходне. Это было, кстати, не так далеко от Нагорного, в том же направлении - по Ленинградскому шоссе. Условия здесь были ещё более спартанские: деревянная изба с разными входами на две семьи, с печным отоплением. Как и в Нагорном, почти вся территория заросла высокими деревьями и места для огородничества практически не было, однако С.Ф. умудрилась и здесь найти место под небольшие грядки. Но в Сходне мы бывали не часто. Зато нередко навещали дачу в лесу под Люберцами, как с супругами Марченко, так и без них. Весной мы купили в питомнике свх. им. Ленина четыре саженца яблонь: Антоновку, Мелбу, Лобо и Уэлси, которые посадили здесь в надежде на следующий год перевезти в Ягубовку.
Летом в отпуск приехала из Ленинграда Лариса со своей кошкой. Рита гуляла "сама по себе" по всему посёлку и за два дня до нашего отъезда умудрилась исчезнуть. Мы с дочерью обошли всю территорию и даже дома близлежащей деревеньки, но следов кошки не было нигде. Лариса загрустила и со слезами на глазах периодически выходила на улицу и звала её: "Рита! Рита!", но безрезультатно. Утром в день отъезда из Сходни, как будто почуяв беду, под окнами дома, как ни в чём не бывало, появилась грязная, похудевшая, но страшно довольная своими любовными похождениями Рита. Радости дочери не было границ. В августе в Москве произошли известные события. Из окна своего рабочего кабинета с 6 этажа здания Совмина на пл. Маяковского мне довелось увидеть танки на улице Горького, немало митингов и провокаций, наблюдать бессилие горбачевской власти и её перманентные уступки ельцинской камарилье, начало и бесславный конец ГКЧП. Верхушка Компартии капитулировала, СССР распался, а вместе с ним прекратило существование и союзное правительство. Не дожидаясь возможных перемещений в аналогичные российские правительственные структуры и не испытывая никакого желания сотрудничать с новым ельцинским режимом, я перешёл на хозяйственную работу. С госдачами было покончено и наши усилия по приобретению дома в деревне, которые мы в это время начали предпринимать, оказались как нельзя кстати. → Назад в раздел "Записки дачника" Количество показов: 6997 rating: 2.95 |
Сегодня
25 Апреля 2024 года Четверг Последние записи |
